Наблюдатель с планеты Баст

Я открываю дверь подъезда домофонным ключом и захожу внутрь. Привычными движениями проверяю почтовый ящик (не электронный, обычный, металлический), и поднимаюсь по ступеням лестницы. Ещё задолго до площадки слышу из-за двери своей квартиры кошачий крик – так меня всегда встречает Рони. Чем дольше меня не было, тем громче крики встречающего меня за дверью кота. Это меня всегда удивляет. Как, ну как вот он узнает, что это именно я иду? Засекает меня в окно с подоконника? Нет, с подоконника он меня часто провожает, а, возвращаясь, я его не вижу в окне. Чувствует по запаху? Да ну, это из-за двери-то и стен, что ли? Слышит и узнает по шагам? Может быть, только вот мяукать за дверью он начинает ещё до того, как я поднимаюсь по ступенькам, буквально со звука открывающейся двери подъезда. Но дверь все открывают одинаково, как мне кажется.
Хотя, конечно, я очень многого не понимаю, не знаю, не умею из того, что умеет и знает мой кот. Частенько в его умных и проницательных глазах я читаю нелицеприятный приговор себе.

Жалкое, убогенькое, начисто обездоленное природой, примитивное двуногое. У меня нет хвоста и вибриссов. И шерсти более-менее приличной у меня по всему телу раз-два и обчёлся. Я не могу выдвигать и втягивать свои предельно тупые когти. Не вылизываюсь языком – о том, как я моюсь, порядочным кошкам лучше не рассказывать, это же ужас, душераздирающее зрелище! И не показывать, да! Я не могу вращать ушами на 180 градусов, и у меня они совершенно не треугольной формы. Я не умею мурлыкать, хотя пытаюсь иногда, правда, но такое убожество даже близко нельзя назвать мурлыканьем. И да, я практически ни черта не вижу в темноте, позволяя себе слепошарое спотыкание о собственные тапки, мебель и – представь себе, прекраснейшая Баст, это кощунство! – даже о самого Кота!!! Впрочем, это не только в темноте случается – вообще я удручающе грузное, медлительное и неповоротливое существо, это я осознаю. Пока из комнаты дойду до кухонного шкафа, где лежат кошачьи деликатесы, Котеньке три раза можно успеть умереть от голода, тут и девяти жизней надолго не хватит!

Но кое-какими полезными навыками я обладаю всё-таки. Умею вот открывать пакетики и банки с кормом. И довольно неплохо наловчилась гладить Ронькину спинку, а то и, в качестве особого благоволения, милостиво подставленный в моменты полной неги кошачий животик. Да, я понимаю, Рони совершенно не за что меня любить. Но на то она и любовь, что не поддается объяснениям, и любят не за что-то, а частенько вопреки. Рони же знает, что без него я пропаду – иссохну и увяну без истинной и искренней, бескорыстной и светлой любви, угроблю себе карму без снисходительного и заботливого наблюдения за мной Кота, утрачу аппетит и сон без его дружеской поддержки в походах к холодильнику в любое время суток и без нежного убаюкивающего умурлыкивания на сон грядущий.

Конечно же, Рони меня любит всем своим маленьким кошачьим сердечком! Любит, несмотря на все мои недостатки и несовершенства, не взирая на моё убожество и неповоротливость, прощая мне спотыкания о него и медлительность в открывании пакетиков с кормом, мужественно неся свой нелегкий крест пристального наблюдения за примитивным двуногим.

Он спит рядом на моём столе, пока я работаю, идет со мной на кухню перекусить в обеденный перерыв, ночью укладывается спать у меня под боком, и преданно и верно ждет моего возвращения, безошибочно улавливая чуткими ушами изысканной треугольной формы именно мои шаги по лестнице, и встречая меня приветственными криками, в которых явно слышатся и упрёки по поводу моего непозволительно долгого отсутствия, и отчаянные жалобы на пережитые одиночество и скуку, и непередаваемая радость от моего, наконец, долгожданного возвращения.

 

Не-ет, не такая уж я жалкая и убогая, раз меня так любят и ждут! Я – Избранная моим Рони, Образцом Совершенства, Грации и Изящества, Наблюдателем с далёкой планеты Баст.